Войков и Войковская: с либералами все ясно, что происходит с патриотами?

Не то странно, как клевещут на Войкова и как грязно агитируют за переименование Войковской киселёвы. Что взять с людей, за четверть века так и не осознавших, что статьи из перестроечного «Огонька» и Википедия — это не истина в последней инстанции. Странно то, что говорят по тому же поводу вроде как патриоты!

На телеканале «День» регулярно выходит передача «Контекст», ведет ее Александр Домрин – умный, тонкий, разносторонний, образованный человек, специалист по международному праву. Александр Домрин ряд лет преподавал в США, всегда выступает с патриотических позиций, СССР называет не иначе как в словосочетании «Великий Советский Союз». Домрин производит впечатление человека, глубоко пережившего трагедию страны 90-х годов, расстрел Парламента, ельцинскую конституцию. Пожалуй, кроме продвижения в своей программе слётов правых организаций в Крыму и Санкт-Петербурге, да избыточного употребления слова «русский», Домрина почти не в чем упрекнуть.

Однако вот что Александр Домрин сказал в своей передаче от 6 ноября про переименование московской станции метро Войковская (ниже два куска стенограммы):

«Я хотел бы вам сказать, что моя добрая знакомая, Ульяна Скойбеда, пятого числа, то есть, вчера, очень хороший комментарий сделала в «Комсомолке» по поводу того, что делать, например, со станцией Войковская, переименовывать или не переименовывать. Некоторое время назад я сказал о том, что, хотя я негативно отношусь к Дзержинскому, но я не хотел бы, чтобы сносили памятник Дзержинскому. Но уж если снесли памятник Дзержинскому в 91-м, не надо его восстанавливать. Вот что предлагает Ульяна Скойбеда, просто цитирую: «Оставьте в покое русскую историю, в кровь уже всю истоптали, в слякоть, гозманы вы нового разлива, тот отечественную войну ковырял, а вы — гражданскую». Что она предлагает: не переименовывать Войковскую в какое-то другое название, включая — там совершенно дикое есть предложение переименовать станцию метро Войковская в станцию метро Нельсона Манделы. Уж какое отношение Нельсон Мандела имеет к станции метро Войковская? Но что она предлагает — это, кстати, тоже вариант: давайте оставим это имя, это название "метро Войковская", но давайте повесим портреты всех убиенных членов императорской семьи и их приближенных, которые погибли в значительной степени благодаря этому самому Войкову».

Александр Домрин — это не Дмитрий Киселёв и не безграмотные и/или злонамеренные редакторы, подготовившие для него последний выпуск «Вестей недели». Он знает, какие источники заслуживают доверия, какие - нет, и не может не знать, что Григорий Беседовский, понаписавший воспоминаний о своих разговорах с Войковым — давно разоблачённый фальсификатор, что Войков не участвовал в расстреле семьи бывшего царя, тем не менее Домрин всё-таки солидаризируется с мнением Ульяны Скойбеды (тоже вроде как патриотки) о том, что члены семьи бывшего императора погибли «в значительной степени (!) благодаря этому самому Войкову».

Известно, что Войков голосовал «За» расстрел бывшего царя на заседании исполкома Уральского областного совета рабочих, крестьянских с солдатских депутатов». Но голосов «Против» вообще не было, не так ли? Если человек проголосовал «За», то определенного рода ответственность за расстрел экс-царской семьи он на себя взял (как и каждый, кто голосовал «За» в тот день). И что, исходя из этого теперь нужно на станции Войковская, рядом с именем советского дипломата, убитого без суда и следствия в спину 19-ти летним террористом вешать портреты членов и приближённых семьи бывшего императора?

Стесняюсь спросить, а мы этот принцип будем ко всем применять или только к Петру Войкову? В самом центре Москвы, в Газетном переулке, если мне не изменяет память, висит мемориальная доска Егора Гайдара. Рядом с ней тоже можно будет повесить если не портреты (просто места не хватит), то цифры умерших, спившихся, сколовшихся, нерождённых, не вписавшихся в рынок и т.д. вследствие его реформ граждан России? И на здании Ельцинского фонда тоже повесим фото сложенных в штабеля трупов, вынесенных после расстрела Белого дома?

А как быть с самим невинноубиенным Николаем II? Давайте рядом с каждым его портретом, рядом с храмами, названными в его честь, вешать портреты жертв ходынской трагедии (1379 человек, среди них женщин и детей не было? Или если они были одеты не так красиво как царская семья, то они не в счет?), Кровавого воскресенья (я уж не говорю про расстрел обуховских рабочих, ростовских рабочих, Ленский расстрел и т.д.)

Гулять, так гулять, господа патриоты, Ульяна Скойбеда и Александр Домрин, там портреты — и тут портреты, посмотрим, где портретов будет больше.

Но слушаем Александра Домрина дальше:

«И последнее, ребята, знаете, как все связано в этом мире: во время своей первой поездки в Соединённые штаты, когда я работал в Вашингтоне, в библиотеке Конгресса, я познакомился с женщиной, она была уже в возрасте, она работала в каталоге библиотеки Конгресса, русская, Наталья Монтвилова. Монтвилова она по мужу, тоже русскому. Но она уже была русская в третьем поколении, скорее, во втором, и когда я поинтересовался, все-таки она старше меня, это в Америке принято по именам друг друга называть:
-Как вас по отчеству?
— Борисовна. Я дочь Бориса Коверды.
Борис Коверда — это тот самый русский студент, который убил Войкова на перроне Варшавского вокзала. Он отсидел 10 лет в Польше, после этого эмигрировал в Америку и, как сказала Наталья Монтвилова, отец ее говорил, что он ни разу не сожалел о том, что он сделал и сколько бы раз он еще ни увидел Войкова, столько бы раз он его и убил».

Обратите внимание: Наталья Монтвилова — русская, муж ее тоже русский, отец ее — русский студент. Александр Домрин не говорит прямо, но какбэ намекает, что вот все они — русские, а Войков-то нет. То есть, вписывает слушателей в ложную (геббельсовскую?) парадигму: русские против проклятых евреев-революционеров.

И тут — страшная дилемма: Александр Домрин не журналист, он не черпает сведения в википедиях. Он знает, как проверять информацию, как работать с источниками. Небольшого интернет-расследования было бы достаточно, чтобы Петр Войков превратился в малоросса (фамилия предков - Войко), отца которого назвали Лазарем в строгом соответствии со святцами, а Борис Коверда из «русского героя» стал бы западным белорусом из семьи, близкой к временному правительству.

Почему же Александр Домрин всего этого не уточнил и не проверил, ведь он ратует за такой подход практически в каждой своей передаче? Может быть потому, что тогда вся эта история не впишется в явно симпатичную ему концепцию плохих и неправильной национальности ранних революционеров и хорошего Сталина?

Александр Домрин убийцу Войкова никак не осуждает, скорее — наоборот. Александра Домрина не смущает «Контекст» этого персонажа: этот русский студент Борис Коверда с 1939 по 19945 гг. работал в нацистской Германии (не известно, на каких должностях), где он находился вместе со своей женой и дочерью Натальей, той самой русской женщиной, с которой Александр Домрин познакомился в библиотеке Конгресса США.

Вот такие это странные русские, сначала убивают советских дипломатических работников в спину, провоцируя на конфликт две очень враждующие тогда державы, СССР и Польшу, затем работают в фашистской Германии, а после разгрома фашистов перебираются под крыло новых покровителей — в США. Очевидно, для Домрина все это неважно, важно, что они русские, а отчество Натальи не Лазаревна, а Борисовна. Это — та добродетель, которая искупает всё, в том числе и сотрудничество Бориса с нацистской Германией.

Если с киселёвщиной — либералами перестроечного разлива все ясно, то как относится к такого рода патриотам? Оба, и Дмитрий Киселёв и Александр Домрин, играют грязно, но Киселев грубо, а Домрин — тоньше, камерно, в передаче, рассчитанной исключительно на патриотическую аудиторию и сразу после слов: «Нельзя уподобляться манкуртам, которые черной краской закрашивают значительный период развития нашей страны». Нельзя.